Алексей Тимофеевич родился 14 марта 1907 года в селе Базарный Урень ныне Карсунского района.

В Красной Армии с 1929 года. В 1932 году окончил школу военных автотехников. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года.

Воевал на Северном Кавказе, освобождал Ук­раину, форсировал Днепр, Прут, бился с врагами на­шей Родины и за ее пре­делами. Был трижды ра­нен, но каждый раз, под­лечившись, снова возвра­щался в строй.

… 1944 год. Механизи­рованный корпус генерала Каткова прорвав оборону противника, с боями шел на запад, к государствен­ной границе с Румынией — реке Пруту. Бригада полковника А. Т. Шутова, входящая в этот корпус, двигалась вперед. Правда, «двигалась» не то слово. Продвижение по тылам врага — это непрерывный бой, постоянно неожидан­ные схватки с врагом, без линии фронта, без под­держки авиации и тяже­лой артиллерии: расчи­тывать приходится толь­ко на себя, на свои силы.

В танке душно. Со лба ручейками стекает пот. Однообразное покачивание усыпляет измученных боя­ми людей, толчки на уха­бах будят. Алексей Ти­мофеевич откидывает тяжелый люк. Хочется вздохнуть полной грудью, но каленый августовский ветер  перехватывает дыхание. Издалека доносят­ся глухие раскаты взры­вов. Где – то там позади еще идет бой. Они вырва­лись из него, как из пек­ла, и устремились на запад… Но вот из чрева танка Шутов слышит ра­достно взволнованный го­лос: «Товарищ полков­ник, сверху сообщают: ру­мынские коммунисты ор­ганизовали антифашист­ское восстание. Свергнуто правительство Антонеску…»

— Вот это здорово! Очень здорово! — воскли­цает Алексей Тимофее­вич, и руки его тянутся к планшетке с картой.

Усталости как не бы­вало. Мозг заработал при­вычно напряженно, быст­ро: «События в Румынии — это тоже удар по врагу. Теперь немцы попы­таются отвести свои глав­ные силы в Карпаты, на полузакрытые позиции. Тогда их оттуда не скоро выкуришь. Следователь­но, наша задача — как можно быстрее отрезать им путь отхода».

Поразмыслив так, Алек­сей Тимофеевич связал­ся по радио с генералом Катковым и, получив в ответ: «Добро. Дейст­вуй», — отдал приказ ко­мандирам частей бригады: «Включить максимальную скорость. С мелкими груп­пами противника в бой не вступать. Идем вперед, только вперед».

Взвихряя за собой пыль, танки и бронетранспорте­ры мчались как на спор­тивных гонках. В селе Леушены перепуганные немцы повыскакивали из домов, но не успели опом­ниться и что – либо пред­принять, как мчащаяся железная лавина проско­чила в сторону Прута.

Завидев русские тан­ки, противник открыл по ним огонь из наспех соо­руженных предместных укреплений. Когда голов­ной танк колонны кос­нулся настила моста, воз­дух потряс взрыв, заглу­шивший на миг все ос­тальные звуки.

… Началась артилле­рийская дуэль через Прут. В воздухе, фырча, проле­тают осколки, стучат о стальную броню, рикоше­тят. Но полковнику Шутову «тесно» в спаситель­ной броне. Он знает, как воодушевляет солдат лич­ный пример командира в бою. Покинув танк, он пробирается к взорван­ной переправе. Дает указа­ния саперам, понтонерам, а затем лично руководит форсированием реки.

Чуть позднее к проти­воположному берегу Пру­та подошли другие сое­динения. Кишиневская группировка была окру­жена, фашистские войска оказались в котле.

…Механизирован­ный корпус генерала Кат­кова, прорвав оборону про­тивника в районе Кунмадараш уже двигался к столице Венгрии Будапеш­ту. Бригада А. Т. Шутова вошла в прорыв и пятые сутки шарила по тылам врага, уничтожая живую силу и технику, деморали­зуя своими неожиданны­ми ударами фашистов. Разведка донесла, что в районе города Орадел-Маре большое скопление вражеской пехоты и тан­ков. Ясно, что противник готовится предпринять контратаку. Но где? На каком участке? На чью голову падает его первый удар? Этого никто не знал. Надо было разга­дать.

На коротком привале, прислонившись к гусени­це танка, Алексей Тимо­феевич развернул топо­графическую карту и — в который уже раз за последние сутки — погру­зился в раздумье.

Линии фронта факти­чески нет. Самое уязви­мое место у нас — тылы корпуса. Надо полагать, противник будет атаковать именно их. Хорошо было бы опередить его и уда­рить во вражеский фланг. Варианты предполагаемого боя придется набросать на бумаге…

Из-за куста вывер­нулся ординарец с дымя­щимся котелком: «Поешь­те каши, товарищ пол­ковник. А то, смотрите, как исхудали, почернели». Но Алексей Тимофеевич отмахнулся: «Обожди, сейчас не до каши. Вызо­ви начальника штаба. Да по – быстрому…»

Все  было    продумано, все учтено. Командиры частей получили зада­ние. Бригада идет на сближение с противником и движется в таком по­рядке, что тридцатьчетвер­ки в любую минуту го­товы развернуться и вступить в бой.

Чтобы ослабить на­пряжение последних ми­нут, Алексей Тимофеевич старался не думать о предстоящем бое. Открыв люк, он высунулся из душного танка по пояс, осмотрелся. Тепло и тихо вокруг. Утреннее солнце и здесь, на чужой земле, светило с приветливой неж­ностью. У нас на Руси такая тихая, теплая и чу­точку грустная пора осе­ни зовется «бабьим ле­том». Запыленные трид­цатьчетверки, как огром­ные жуки, ползли по земле, разделенной на мелкие клинья крестьян­ских наделов. Молодые солдаты смотрели на эту чересполосицу как на ди­во, и пожимали плечами: им странно видеть такое в наше время.

А полковнику Шутову это было не ново. Он и сам когда – то в мокрой от пота самотканной ру­бахе ходил босой за плу­гом, понукая костлявого коня. А потом вместе с первыми комсомольцами создавал в селе колхоз, перепахивал трактором такие вот крестьянские межи. А теперь Т5анда фашистских наемников хо­тела было уничтожить все, что завоевано Октяб­рем, поработить наш на­род, испепелить нашу Родину. Сколько на доро­гах сожженных фашистами сел, разрушенных горо­дов, виселиц на площа­дях…

Воспоминания так обост­рили чувство ненависти к врагу, что руки Алексея Тимофеевича невольно сжались в кулаки. Но он лишь приказал механику-водителю: «Прибавь газку. Вырывайся вперед».

Вскоре на шоссе поя­вились тяжелые немецкие танки. Наши тридцатьчет­верки ринулись в бой. Они били из пушек по гусени­цам неповоротливых «тиг­ров», крушили огнем пе­хоту, стараясь отсечь ее от танков. Скрежет гусе­ниц, рев моторов, разры­вы пушечных снарядов и трескотня пулеметных очередей слились в об­щий гул. Откуда – то со стороны города ударили минометы. Земля застона­ла, вздымаясь фонтана­ми. Вот уже два «тигра» заволокло огнем и ды­мом, третий стоит с пе­ребитыми гусеницами. Есть повреждения и сре­ди наших танков, но бой продолжается с нарастаю­щей силой. К его исходу, обтекая подбитые танки, вражеская пехота стала просачиваться на плац­дарм. Полковник Шутов забеспокоился: «Самое время идти стрелкам в атаку. Почему они мед­лят?» Алексей Тимофее­вич быстро пересажива­ется из танка в «виллис» и мчится к стрелкам.

Конечно, генерал Кат­ков и на этот раз отчи­тает его за то, что он спешился, за то, что «не бережет себя». Но можно ли думать о себе в такой горячий момент, когда от действия одного человека может зависеть исход всего боя, судьба сотен людей?

Выскочив из «виллиса» в самой гуще пехотинцев. Алексей Тимофеевич вы­хватил из кобуры писто­лет, взмахнул им и крик­нул: «Кому дорога Ро­дина, вперед за мной! Ура!».

Звук его голоса пото­нул в общем грохоте. И только по тому, как пол­ковник призывно взмах­нул пистолетом, как стре­мительно бросился вперед, бойцы поняли, чего от них хочет командир. Один за другим они поднима­лись и с криком «ура» бе­жали вперед.

Поднятый в атаку полк решил исход боя, Пре­следуя врага, бригада ворвалась в город Орадел –Маре.

Только в этом бою бригадой  было  захвачено и уничтожено 18 танков и самоходных орудий, 3 минометные батареи, 36 пулеметов, 12 полевых орудий, а также несколь­ко складов с горючим, боеприпасами и продоволь­ствием.

Но враг, отступая, продолжал сопротивляться. Мины рвались то там, то здесь. Одна из них разорвалась рядом с комбригом, оборвав жизнь замечательного че­ловека, волевого и умного командира.

Полковник Шутов был похоронен на отвоеванной у врага советской земле в городе Тирасполе.

16 мая 1986 года постановлением бюро райкома ВЛКСМ пионерской дружине Базарно-Уренской восьмилетней школы присвоено звание имя Героя Советского Союза Алексея Тимофеевича Шутова.

Звание Героя Советского союза присвоено 28 апреля 1945 года посмертно