Морозов Иван Константинович

Иван Константинович родился 26 декабря 1923 года в селе Большая Кандарать Карсунского района в семье крестьянина. Окончил 10 классов.

В мирное время Иван Морозов и не подумал бы, что в восемнадцать лет он будет лейтенантом, в девятнадцать — команди­ром батареи, а в двад­цать — капитаном. Но у войны свои законы. В же­стоких сражениях вчераш­ние юноши мужали, быст­ро становились взрослы­ми.

Курсанту Морозову командирское звание до­сталось нелегко. Шел первый тяжелый год вой­ны. В училище занимались по 12—14 часов в день. Фронту не хватало людей, и сроки обучения были значительно сокращены. Классные занятия сменя­лись походами, походы—тактическими учениями и боевыми стрельбами. И так — днем и ночью.

Успешно окончив Пен­зенское артиллерийское училище, в январе 1942 года лейтенант Морозов принял под свою команду артиллерийский взвод. Ранней весной, перед от­правкой на фронт, на ин­спекторской проверке его подразделение выполнило боевые стрельбы на «от­лично». На следующий день взвод Ивана Моро­зова в составе Н-го арт­полка 73-й стрелковой ди­визии погрузился в эше­лон. На шестые сутки, глубокой ночью, поезд остановился в лесу под Ельцом.

В ту же ночь,  совер­шив марш, артиллеристы заняли оборону во вто­ром эшелоне армии. Хотя дивизия, в которой слу­жил Морозов, еще не участвовала непосредствен­но в боях, все напряжен­но ожидали их и прис­тально следили за боевой обстановкой.

Артиллерийские раска­ты с каждым днем ста­новились все привычнее. Лейтенант Морозов не те­рял времени даром. Он продолжал совершенство­вать знания и боеготов­ность артиллерийских расчетов.

В начале июля часть дивизии, в состав которой входил взвод Морозова, была выдвинута на передний край. Отдельная ар­тиллерийская канонада сменялась разрывами вра­жеских снарядов и бомб на огневых позициях взвода.

На рассвете молодые артиллеристы увидели фа­шистские танки, которые шли под прикрытием мощного артиллерийского огня. С тревогой   прислушивался Морозов к ляз­гу гусениц этих брониро­ванных чудовищ. Ему ка­залось, что они идут прямо на его орудия. Рас­стояние между неприя­тельскими танками и ар­тиллерийскими позиция­ми с каждой секундой сокращалось.

— Товарищ командир, — не то советуясь, не то спрашивая, обратился командир орудия, —пора бы ударить. — Лицо его выражало нетерпение.

Морозов, впервые видя вражеские танки, и сам волновался, но внешне этого не показывал.

— Подождем еще не­много, подпустим побли­же, а затем будем бить наверняка, — строго ска­зал командир взвода. Его спокойствие и сосре­доточенность передались подчиненным.

А танки врага при­ближаются. Выползая из овражка, они медленно вращают стальные баш­ни, орудийные стволы, словно вынюхивают воз­дух. Вот один из них, из­рыгнув пламя, выплевы­вает снаряд. Где-то сзади громыхнул взрыв.

«Пора» — требовали взгляды артиллеристов. Hе терпелось открыть огонь и самому лейтенан­ту. Но сигнала не было. А медлить больше нельзя Чего ждет комбат! II вот долгожданное: «Открыть огонь!».

— По вражеским тап­кам, огонь!. — повторил лейтенант так громко, что его услышали все. Это была его первая боевая команда и в нее он вло­жил все свое чувство не­нависти к врагу.

Залпы орудий обруши­лись на фашистские тан­ки. Головной вспыхнул. Морозов смотрел, как пы­лало бронированное чудо­вище и не мог оторвать глаз. Ему хотелось кри­чать, обнимать своих солдат.

— Товарищи, фашист­ский танк горит! — вос­торженно закричал он.— Огня, огня!

Дальше все замелька­ло, как в тяжелом сне. Пушечные выстрелы сле­довали один за другим.

Вот завертелась вторая машина. Ее правая гусе­ница, как огромная змея, развернулась и бессильно упала на землю. Остальные танки резко развер­нулись и на бешеной скорости ушли на исходные позиции.

Когда танковая   атака захлебнулась, на отважных артиллеристов обрушили свой бомбовый груз «юнкерсы». Во время этой бомбежки был ранен командир батареи. Заменить его должен был Морозов, как командир первого взвода. «Молод я», – подумал он в нерешительности. Потом преодолев минутное колебание, подошел к фонному аппарату.

— Командование бата­реей принял лейтенант Морозов, — доложил он командиру подразделе­ния.

Вскоре фашисты возобновили атаку. Вражеские танки устремились вперед по фронту и с пра­вого фланга батареи. Под их прикрытием шли авто­матчики. Два танка пол­зли прямо на позиции батареи Морозова. Но ар­тиллеристы не дрогнули. Наводчик первого огне­вого взвода Курганов попал в лобовую часть головной машины. Однако снаряд срикошетил. Еще минута – и танк прорвется через позиции батареи.

— В укрытие!—-скоман­довал Морозов.

Вражеский танк с ходу проскочил огневые пози­ции батареи. Но уйти далеко не успел. Морозов метнул ему вслед проти­вотанковую гранату. И он вспыхнул.

А боевые расчеты про­должали борьбу. Когда автоматчики противника, шедшие за танками, по­дошли к позициям нашей батареи на 200 — 300 метров, Морозов скоман­довал; «По пехоте — кар­течью!».

Автоматчики,  отрезанные от танков, залегли. А когда они поднялись, на них обрушился шквал огня подошедшей нашей пехоты. Гитлеровцы поспе­шно откатывались, ос­тавив на поле боя трупы убитых и остовы сожжен­ных танков.

Боевые порядки про­тивника были расстроены. Наши воины контратако­вали фашистов и с боями вышли на новые рубежи. Батарейцы Морозова то­же сменили огневые пози­ции. Бои проходили под Ельцом, где артиллеристы уничтожили несколько танков и до двухсот автоматчиков врага.

За умелое командова­ние батареей лейтенанту Морозову 4 сентября 1942 года досрочно было присвоено звание старшего лейтенанта.

Нелегко приходилось Морозову сколачивать коллектив. Он не жалел времени, каждую свобод­ную минутку использовал для того, чтобы в совер­шенстве изучить боевую технику, тому же учил и своих подчиненных, доби­ваясь взаимозаменяемос­ти номеров расчета.

В коротких передышках между боями шли заня­тия, он помогал бойцам писать письма домой, че­рез штаб части посылал письма в местные органи­зации с просьбой об ока­зании помощи той или иной семье воина.

Храбростью и мужест­вом в бою, личным при­мером Иван Морозов за­воевывал у подчиненных любовь и уважение. Фрон­товая дружба и взаимо­выручка сплотили коллектив батареи и их боевой девиз «Один за всех, все за одного!» стал законом жизни.

Во время наступательных боев на Курской ду­ге летом 1943 года, буду­чи командиром батареи 11 артиллерийского полка, наш земляк проявил исключительную доблесть и отвагу. Один за другим морозовцы отбивали контратаки танковых ко­лонн гитлеровцев. Враг злобствовал. За танками он направил на отважную батарею свою авиацию. Над бесстрашными артил­леристами появились гитлеровские стервятники. Оглушительный взрыв бомб потряс воздух. Ка­залось, на этом участке фронта не осталось ни одной живой души. Вра­жеские самолеты  отбомбили и улетели. А батарея снова ожила.

Стоял предрассвет­ный час июльского утра 1943 года. Артиллеристы батареи Морозова, нахо­дясь в районе станции Змиевка Орловской области, уже были на ногах. Вокруг затишье. По серо­му небу проплывали редкие облака. Внезапно предрассветную тишину разорвали орудийные зал­пы и бомбовые взрывы. Это начали артиллерийско-авиационную контрподготовку советские вой­ска, которая, как стало известно позднее, дала исключительный эффект. «Противник, — писал маршал   А. М. Василевский, — находившийся в исходном для наступления    положении,    понес большие   потери в живой силе и технике. Дезорганизована была подготов­ленная им система артиллерийского огня, нарушено управление войсками… Гитлеровцы с  трудом могли начать   наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже».

 Так началась одна из крупнейших битв Великой Отечественной  войны  — знаменитая битва на Кур­бской дуге.

Озверевший враг, пытаясь наверстать упущенное, начал массированный – артиллерийский      налет. Казалось, не было места, где бы не упал снаряд.

 Артиллеристы Морозова в это время   находились в надежных укрыти­ях.  Поэтому огонь про­тивника не смог причи­нить им большого вреда. Батарея молчала, чтобы позднее заговорить пол­ным голосом в смертель­ном поединке с танками врага. Одним словом, бой только  начался.   Главное было впереди.

– Видишь, живы и здоровы. Земля, брат, иногда надежнее брони, – сказал командир батареи артиллеристам, когда прекратился артналет. Но едва он окончил фразу, наблюдатель крикнул; «Фри­цы!».

В бинокль Морозов увидел движение танков, а за ними шли густые це­пи гитлеровцев. Они рас­тянулись но всему фрон­ту. Отовсюду слышен был гул моторов и лязг железа.

Гул атакующей   лави­ны нарастал. Все с нетер­пением ждали Команды: «Огонь!».

— Надо подпустите еще ближе, — спокойным тоном сказал командир батареи.

Танки противника угро­жающе продолжали дви­гаться на батарею.

Артиллеристы Морозо­ва знали, что гитлеровцы применят  танки типа «тигр» и «пантера» на их участке фронта, и го­товились к встрече. Для борьбы с тяжелыми танка­ми батарея заблаговременно но получила подкалиберные снаряды, обладающие большой пробойной силой. И хотя командир батареи был уверен в своих лю­дях, он все же волновал­ся: как-то бойцы проявят себя в первом бою о «тиграми» и «пантера­ми».

Выбрав удобный мо­мент, когда танки подня­лись на  возвышенность, Морозов      скомандовал: «Огонь!».

Снаряд правофланго­вого орудия ударил в башню «тигра». Танк не­уклюже развернулся и за­мер на месте. Одновре­менно выстрелило край­нее левое орудие, но сна­ряд не попал в цель. Мо­розов, следя за разрывами, сразу определил, в чем ошибка.

— Лейтенант Василь­ев, завышаете прицел, — раздался   голос   комбата.

Накал боя нарастал. У высоты появилась новая группа танков. Заходя с левого фланга батареи, она ударила из пушек. Вскрикнув, упал раненый наводчик. На его место встал замковый. Он быст­ро навел орудие. Раздал­ся выстрел. Снаряд уда­рил в основание башни «тигра» и заклинил ее. Лицо Морозова на миг осветила улыбка. Еще вы стрел. Около только что подбитого танка закружилась, теряя гусеницу, «пантера». Гитлеровцы, видя, что здесь им не про­рваться, вынуждены бы ли повернуть и уйти. Однако враг не отказался от мысли уничтожить бата­рею Морозова.

Утром следующего дня над позициями появились вражеские самолеты.

Взрыв бомб сотрясал воздух. II еще не успели улечься пыль и рассеять­ся пороховой дым, как началась атака пехоты и танков. И снова загуде­ло в воздухе: били наши и вражеские орудия, ми­нометы, танки.

Так повторялось каж­дый день в течение целой недели. Ежедневно мо­розовцы совместно с пе­хотой отбивали по пять-шесть атак противника. Спали они буквально на ходу, используя минуты тревожного затишья.

Безымянная высота, на которой оборонялась ба­тарея старшего лейтенан­та Морозова, изуродован­ная взрывами снарядов и бомб, усеянная сотнями трупов гитлеровских сол­дат и офицеров, десятка­ми подбитых танков, вра­га, оставалась неприступ­ной.

На рассвете 12 июля бой  разгорелся с новой силой. Рядом с орудиями, укрытыми в земле, рвались тяжелые снаряды и мины, падали авиационные бомбы. В этот день бой длился четырнадцать часов. Весь личный состав батареи и ее командир страшно уста­ли. Казалось, если 6oй продлится еще хотя бы полчаса, батарейцы упа­дут от изнеможения.

Haкoнeц все атаки от­биты, опасность минова­ла. Наступила тишина. На огневые позиции батареи пришел командир ди­визиона и горячо поблаго­дарил артиллеристов, Морозова за отвагу и му­жество, проявленные ими в тяжелых боях.

Атаки немецко-фашистских войск на этом участ­ке вскоре прекратились, и наши войска перешли в контрнаступление.

Только за три дня боев батарея Ивана Морозова уничтожила до батальо­на пехоты противника, девять пулеметных. точек, 17 повозок с военным имуществом и три танка «тигр», подавила огонь батареи 105 мм орудий и три местных батареи.

Отступая, враг ожесточенно огрызался. Считы­вая сложившуюся обста­новку, командир дивизии решил подождать на­ступление главными силами, а для прикрытия от контратаки противника оставил лишь батальон пехоты и испытанную в боях батарею Ивана Мо­розова.

На рубеже, указанном командиром дивизии, ба­тарея развернулась. Орудия заняли позиции на господствующих высотах. Часть расчетов окопались. орудия заняли готовые огневые позиции с укрыти­ями, основательно оборудованными в свое время гитлеровцами.

Вскоре показались вражеские танки. Они шли в трех направлениях. Рев моторов сотрясал воздух. Танки приближались. Некоторые командиры орудий стали просить разрешения открыть огонь.

— Без  моей команды огонь   не   открывать! —  предупредил Морозов.

    Вражеские танки продолжали ползти прямо на батарею. Но Морозов не спешил открывать по ним огонь. Он решил бить только наверняка. И когда до танков оставалось не более четырехсот мет­ров, раздалась  команда – «Огонь!».

 Дружно заговорили орудия батареи. Открыли огонь из пушек и вражеские танки. Появились раненые, но они, продолжали оставаться  у орудий ни на минуту не ослабляя темпов стрельбы, нанося врагу заметный урон.

Только  расчет сержанта  Жукова  вывел из строя  три танка. Однако гитлеровцы, не считаясь с потерями, продолжали отчаян­но лезть на позиции бата­реи Морозова.

К вечеру наступила ко­роткая передышка. Но вскоре на поле боя снова появились «тигры» и «пантеры» — враг ввел в бой резервы. Танки шли на большой скорости. В это время нарушилась связь командира батареи с огневыми взводами, Мо­розов тут же принял ре­шение: идти на огневую позицию батареи и там управлять боем. Но доб­раться туда оказалось не так-то легко. Подступы к батарее простреливались пулеметным огнем, вокруг рвались снаряды. А «тиг­ры» и «пантеры» были уже совсем близко. За ни­ми шли автоматчики, Мо­розов, видя это, спешил: где ползком, где коротки­ми  перебежками, он вме­сте со своим связистом прорвался через огневую завесу, и вскоре уже не только руководил орудий­ными расчетами батареи, но и сам вел огонь по врагу из орудия.

Когда «пантера», по ко­торой дал выстрел командир орудия Кондратьев, продолжала идти, Моро­зов бросился к пушке.

— Заряжай!  — скоман­довал   он.  И   когда до танка оставалось уже не более ста метров,   про­звучала команда: «Огонь!»

Раздался выстрел.

«Пантера» завертелась, как ужаленная. С лязгом слетела гусеница. После второго выстрела танк окутался черным дымом.

В это время к позици­ям батареи подходила еще одна бронированная машина. И снова едино­борство, в котором одер­жали победу советские ар­тиллеристы.

К исходу дня один вражеский танк прорвался к окопам батареи и Морозов прямой навод­кой расстрелял его. Но фашист успел выстрелить. Снаряд разорвался где-то сзади. Осколками был ранен командир батареи. Медицинская сестра пере­вязала ему рапу и приго­товилась отправить коман­дира батареи в медпункт. Но Морозов, поблагода­рив сестру, сказал: «Я должен быть здесь», И превозмогая боль, отпра­вился на огневые позиции второго взвода.

А бой продолжался. Противник бросал в ата­ку свежие силы. Но ему так и не удалось прорвать оборону нашей батареи. Тогда гитлеровцы решили изменить  свою тактику: они обошли огневые по­зиции батареи с флангов и ударили с тыла.

— Как быть, товарищ комбат? — с тревогой в голосе спросил молодой солдат радист.

— Отражать атаки, бить врага! — как можно спокойнее ответил Моро­зов и дал указание ра­дисту: «Свяжитесь с командиром  полка».

– У микрофона «один­надцатый», — ответил в эфир радист полковой радиостанции.

— Товарищ  «одиннадцатый»,  прошу  открыть массированный  огонь по квадрату 33 — 34. Как по­няли. Прием…

— Морозов вызвал огонь на себя, — доло­жил радист командиру полка.

— Как на себя? — дрогнувшим голосом переспро­сил радиста командир полка и задумался: «Иван Морозов — смелый, воле­вой офицер вызывает огонь на себя?! Значит, так нужно. Значит, друго­го выхода нет…»

— «Алмаз», «Алмаз», срочно беглый огонь!..— опять повторила морозовская радиостанция.

— Огонь! — еле слышно произнес коман­дир полка, вздохнул и отвернулся. Ему не хоте­лось показывать своего переживания.

Над огневыми позици­ями наших артиллеристов с резким свистом пронес­лись снаряды. Все неволь­но пригнулись и замерли в окопах. Тяжелые снаря­ды начали рваться между батареей Морозова и вражескими танками. Страш­ное это дело, когда вы­зывают огонь на себя. Снаряд не разбирается, где свой, а где чужой. Тяжело погибать от огня противника. Во сто крат тяжелее от своего. А уце­леть, в такой ситуации, шансов мало. Хотя случалось и такое.

То ли артиллеристы на­ши стреляли очень точ­но, зная куда бьют, то ли еще что, но орудийные расчеты батареи Морозо­ва уцелели. И когда раз­рывы снарядов прекрати­лись и пыль улеглась, гвардейцы снова увидели танки, но теперь они шли значительно левее их позиций, подставляя борта нашим пушкам. Морозов, не теряя времени, подал команду. Орудия ударили прямой наводкой. Два танка запылали. Но тут же из-за холма выползла «пантера». Казалось, стальная громада вот-вот ворвется на огневую позицию. В эту критичес­кую минуту Иван Моро­зов снова встал у орудия. Выбрав момент, когда «пантера» слегка развер­нулась, он выстрелил. По броне вражеской машины поползли огненные языки.

…Атака танков против­ника была отбита. Но в последнем поединке командир батареи был смер­тельно ранен осколком снаряда в голову.

Иван Константинович Морозов, двадцатилетний офицер-артиллерист умер от ран 1 сентября 1943 года. Так оборвалась жизнь за­мечательного патриота на­шей любимой Родины.

В исторической битве под Курском бои в райо­не станции Змиевка сы­грали немалую роль. Сре­ди подвигов советских воинов достойное место за­нимает подвиг командира батареи Ивана Константи­новича Морозова, который после этих сражений стал капитаном. В его подвиге отразилась беззаветная преданность Родине, стой­кость и мужество совет­ского человека. Именно таким и был молодой ком­мунист Иван Морозов, которому 16 ноября 1943 года было посмертно при­своено звание Героя Со­ветского Союза. Прика­зам министра обороны СССР от 8 мая 1965 года его имя навечно занесе­но в списки Н-ской воин­ской части.

                                             Звание Героя Советского союза присвоено 16 ноября 1943 года посмертно.

Author: karsunCB

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *