
Иван Константинович родился 26 декабря 1923 года в селе Большая Кандарать Карсунского района в семье крестьянина. Окончил 10 классов.
В мирное время Иван Морозов и не подумал бы, что в восемнадцать лет он будет лейтенантом, в девятнадцать — командиром батареи, а в двадцать — капитаном. Но у войны свои законы. В жестоких сражениях вчерашние юноши мужали, быстро становились взрослыми.
Курсанту Морозову командирское звание досталось нелегко. Шел первый тяжелый год войны. В училище занимались по 12—14 часов в день. Фронту не хватало людей, и сроки обучения были значительно сокращены. Классные занятия сменялись походами, походы—тактическими учениями и боевыми стрельбами. И так — днем и ночью.
Успешно окончив Пензенское артиллерийское училище, в январе 1942 года лейтенант Морозов принял под свою команду артиллерийский взвод. Ранней весной, перед отправкой на фронт, на инспекторской проверке его подразделение выполнило боевые стрельбы на «отлично». На следующий день взвод Ивана Морозова в составе Н-го артполка 73-й стрелковой дивизии погрузился в эшелон. На шестые сутки, глубокой ночью, поезд остановился в лесу под Ельцом.
В ту же ночь, совершив марш, артиллеристы заняли оборону во втором эшелоне армии. Хотя дивизия, в которой служил Морозов, еще не участвовала непосредственно в боях, все напряженно ожидали их и пристально следили за боевой обстановкой.
Артиллерийские раскаты с каждым днем становились все привычнее. Лейтенант Морозов не терял времени даром. Он продолжал совершенствовать знания и боеготовность артиллерийских расчетов.
В начале июля часть дивизии, в состав которой входил взвод Морозова, была выдвинута на передний край. Отдельная артиллерийская канонада сменялась разрывами вражеских снарядов и бомб на огневых позициях взвода.
На рассвете молодые артиллеристы увидели фашистские танки, которые шли под прикрытием мощного артиллерийского огня. С тревогой прислушивался Морозов к лязгу гусениц этих бронированных чудовищ. Ему казалось, что они идут прямо на его орудия. Расстояние между неприятельскими танками и артиллерийскими позициями с каждой секундой сокращалось.
— Товарищ командир, — не то советуясь, не то спрашивая, обратился командир орудия, —пора бы ударить. — Лицо его выражало нетерпение.
Морозов, впервые видя вражеские танки, и сам волновался, но внешне этого не показывал.
— Подождем еще немного, подпустим поближе, а затем будем бить наверняка, — строго сказал командир взвода. Его спокойствие и сосредоточенность передались подчиненным.
А танки врага приближаются. Выползая из овражка, они медленно вращают стальные башни, орудийные стволы, словно вынюхивают воздух. Вот один из них, изрыгнув пламя, выплевывает снаряд. Где-то сзади громыхнул взрыв.
«Пора» — требовали взгляды артиллеристов. Hе терпелось открыть огонь и самому лейтенанту. Но сигнала не было. А медлить больше нельзя Чего ждет комбат! II вот долгожданное: «Открыть огонь!».
— По вражеским тапкам, огонь!. — повторил лейтенант так громко, что его услышали все. Это была его первая боевая команда и в нее он вложил все свое чувство ненависти к врагу.
Залпы орудий обрушились на фашистские танки. Головной вспыхнул. Морозов смотрел, как пылало бронированное чудовище и не мог оторвать глаз. Ему хотелось кричать, обнимать своих солдат.
— Товарищи, фашистский танк горит! — восторженно закричал он.— Огня, огня!
Дальше все замелькало, как в тяжелом сне. Пушечные выстрелы следовали один за другим.
Вот завертелась вторая машина. Ее правая гусеница, как огромная змея, развернулась и бессильно упала на землю. Остальные танки резко развернулись и на бешеной скорости ушли на исходные позиции.
Когда танковая атака захлебнулась, на отважных артиллеристов обрушили свой бомбовый груз «юнкерсы». Во время этой бомбежки был ранен командир батареи. Заменить его должен был Морозов, как командир первого взвода. «Молод я», – подумал он в нерешительности. Потом преодолев минутное колебание, подошел к фонному аппарату.
— Командование батареей принял лейтенант Морозов, — доложил он командиру подразделения.
Вскоре фашисты возобновили атаку. Вражеские танки устремились вперед по фронту и с правого фланга батареи. Под их прикрытием шли автоматчики. Два танка ползли прямо на позиции батареи Морозова. Но артиллеристы не дрогнули. Наводчик первого огневого взвода Курганов попал в лобовую часть головной машины. Однако снаряд срикошетил. Еще минута – и танк прорвется через позиции батареи.
— В укрытие!—-скомандовал Морозов.
Вражеский танк с ходу проскочил огневые позиции батареи. Но уйти далеко не успел. Морозов метнул ему вслед противотанковую гранату. И он вспыхнул.
А боевые расчеты продолжали борьбу. Когда автоматчики противника, шедшие за танками, подошли к позициям нашей батареи на 200 — 300 метров, Морозов скомандовал; «По пехоте — картечью!».
Автоматчики, отрезанные от танков, залегли. А когда они поднялись, на них обрушился шквал огня подошедшей нашей пехоты. Гитлеровцы поспешно откатывались, оставив на поле боя трупы убитых и остовы сожженных танков.
Боевые порядки противника были расстроены. Наши воины контратаковали фашистов и с боями вышли на новые рубежи. Батарейцы Морозова тоже сменили огневые позиции. Бои проходили под Ельцом, где артиллеристы уничтожили несколько танков и до двухсот автоматчиков врага.
За умелое командование батареей лейтенанту Морозову 4 сентября 1942 года досрочно было присвоено звание старшего лейтенанта.
Нелегко приходилось Морозову сколачивать коллектив. Он не жалел времени, каждую свободную минутку использовал для того, чтобы в совершенстве изучить боевую технику, тому же учил и своих подчиненных, добиваясь взаимозаменяемости номеров расчета.
В коротких передышках между боями шли занятия, он помогал бойцам писать письма домой, через штаб части посылал письма в местные организации с просьбой об оказании помощи той или иной семье воина.
Храбростью и мужеством в бою, личным примером Иван Морозов завоевывал у подчиненных любовь и уважение. Фронтовая дружба и взаимовыручка сплотили коллектив батареи и их боевой девиз «Один за всех, все за одного!» стал законом жизни.
Во время наступательных боев на Курской дуге летом 1943 года, будучи командиром батареи 11 артиллерийского полка, наш земляк проявил исключительную доблесть и отвагу. Один за другим морозовцы отбивали контратаки танковых колонн гитлеровцев. Враг злобствовал. За танками он направил на отважную батарею свою авиацию. Над бесстрашными артиллеристами появились гитлеровские стервятники. Оглушительный взрыв бомб потряс воздух. Казалось, на этом участке фронта не осталось ни одной живой души. Вражеские самолеты отбомбили и улетели. А батарея снова ожила.
Стоял предрассветный час июльского утра 1943 года. Артиллеристы батареи Морозова, находясь в районе станции Змиевка Орловской области, уже были на ногах. Вокруг затишье. По серому небу проплывали редкие облака. Внезапно предрассветную тишину разорвали орудийные залпы и бомбовые взрывы. Это начали артиллерийско-авиационную контрподготовку советские войска, которая, как стало известно позднее, дала исключительный эффект. «Противник, — писал маршал А. М. Василевский, — находившийся в исходном для наступления положении, понес большие потери в живой силе и технике. Дезорганизована была подготовленная им система артиллерийского огня, нарушено управление войсками… Гитлеровцы с трудом могли начать наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже».
Так началась одна из крупнейших битв Великой Отечественной войны — знаменитая битва на Курбской дуге.
Озверевший враг, пытаясь наверстать упущенное, начал массированный – артиллерийский налет. Казалось, не было места, где бы не упал снаряд.
Артиллеристы Морозова в это время находились в надежных укрытиях. Поэтому огонь противника не смог причинить им большого вреда. Батарея молчала, чтобы позднее заговорить полным голосом в смертельном поединке с танками врага. Одним словом, бой только начался. Главное было впереди.
– Видишь, живы и здоровы. Земля, брат, иногда надежнее брони, – сказал командир батареи артиллеристам, когда прекратился артналет. Но едва он окончил фразу, наблюдатель крикнул; «Фрицы!».
В бинокль Морозов увидел движение танков, а за ними шли густые цепи гитлеровцев. Они растянулись но всему фронту. Отовсюду слышен был гул моторов и лязг железа.
Гул атакующей лавины нарастал. Все с нетерпением ждали Команды: «Огонь!».
— Надо подпустите еще ближе, — спокойным тоном сказал командир батареи.
Танки противника угрожающе продолжали двигаться на батарею.
Артиллеристы Морозова знали, что гитлеровцы применят танки типа «тигр» и «пантера» на их участке фронта, и готовились к встрече. Для борьбы с тяжелыми танками батарея заблаговременно но получила подкалиберные снаряды, обладающие большой пробойной силой. И хотя командир батареи был уверен в своих людях, он все же волновался: как-то бойцы проявят себя в первом бою о «тиграми» и «пантерами».
Выбрав удобный момент, когда танки поднялись на возвышенность, Морозов скомандовал: «Огонь!».
Снаряд правофлангового орудия ударил в башню «тигра». Танк неуклюже развернулся и замер на месте. Одновременно выстрелило крайнее левое орудие, но снаряд не попал в цель. Морозов, следя за разрывами, сразу определил, в чем ошибка.
— Лейтенант Васильев, завышаете прицел, — раздался голос комбата.
Накал боя нарастал. У высоты появилась новая группа танков. Заходя с левого фланга батареи, она ударила из пушек. Вскрикнув, упал раненый наводчик. На его место встал замковый. Он быстро навел орудие. Раздался выстрел. Снаряд ударил в основание башни «тигра» и заклинил ее. Лицо Морозова на миг осветила улыбка. Еще вы стрел. Около только что подбитого танка закружилась, теряя гусеницу, «пантера». Гитлеровцы, видя, что здесь им не прорваться, вынуждены бы ли повернуть и уйти. Однако враг не отказался от мысли уничтожить батарею Морозова.
Утром следующего дня над позициями появились вражеские самолеты.
Взрыв бомб сотрясал воздух. II еще не успели улечься пыль и рассеяться пороховой дым, как началась атака пехоты и танков. И снова загудело в воздухе: били наши и вражеские орудия, минометы, танки.
Так повторялось каждый день в течение целой недели. Ежедневно морозовцы совместно с пехотой отбивали по пять-шесть атак противника. Спали они буквально на ходу, используя минуты тревожного затишья.
Безымянная высота, на которой оборонялась батарея старшего лейтенанта Морозова, изуродованная взрывами снарядов и бомб, усеянная сотнями трупов гитлеровских солдат и офицеров, десятками подбитых танков, врага, оставалась неприступной.
На рассвете 12 июля бой разгорелся с новой силой. Рядом с орудиями, укрытыми в земле, рвались тяжелые снаряды и мины, падали авиационные бомбы. В этот день бой длился четырнадцать часов. Весь личный состав батареи и ее командир страшно устали. Казалось, если 6oй продлится еще хотя бы полчаса, батарейцы упадут от изнеможения.
Haкoнeц все атаки отбиты, опасность миновала. Наступила тишина. На огневые позиции батареи пришел командир дивизиона и горячо поблагодарил артиллеристов, Морозова за отвагу и мужество, проявленные ими в тяжелых боях.
Атаки немецко-фашистских войск на этом участке вскоре прекратились, и наши войска перешли в контрнаступление.
Только за три дня боев батарея Ивана Морозова уничтожила до батальона пехоты противника, девять пулеметных. точек, 17 повозок с военным имуществом и три танка «тигр», подавила огонь батареи 105 мм орудий и три местных батареи.
Отступая, враг ожесточенно огрызался. Считывая сложившуюся обстановку, командир дивизии решил подождать наступление главными силами, а для прикрытия от контратаки противника оставил лишь батальон пехоты и испытанную в боях батарею Ивана Морозова.
На рубеже, указанном командиром дивизии, батарея развернулась. Орудия заняли позиции на господствующих высотах. Часть расчетов окопались. орудия заняли готовые огневые позиции с укрытиями, основательно оборудованными в свое время гитлеровцами.
Вскоре показались вражеские танки. Они шли в трех направлениях. Рев моторов сотрясал воздух. Танки приближались. Некоторые командиры орудий стали просить разрешения открыть огонь.
— Без моей команды огонь не открывать! — предупредил Морозов.
Вражеские танки продолжали ползти прямо на батарею. Но Морозов не спешил открывать по ним огонь. Он решил бить только наверняка. И когда до танков оставалось не более четырехсот метров, раздалась команда – «Огонь!».
Дружно заговорили орудия батареи. Открыли огонь из пушек и вражеские танки. Появились раненые, но они, продолжали оставаться у орудий ни на минуту не ослабляя темпов стрельбы, нанося врагу заметный урон.
Только расчет сержанта Жукова вывел из строя три танка. Однако гитлеровцы, не считаясь с потерями, продолжали отчаянно лезть на позиции батареи Морозова.
К вечеру наступила короткая передышка. Но вскоре на поле боя снова появились «тигры» и «пантеры» — враг ввел в бой резервы. Танки шли на большой скорости. В это время нарушилась связь командира батареи с огневыми взводами, Морозов тут же принял решение: идти на огневую позицию батареи и там управлять боем. Но добраться туда оказалось не так-то легко. Подступы к батарее простреливались пулеметным огнем, вокруг рвались снаряды. А «тигры» и «пантеры» были уже совсем близко. За ними шли автоматчики, Морозов, видя это, спешил: где ползком, где короткими перебежками, он вместе со своим связистом прорвался через огневую завесу, и вскоре уже не только руководил орудийными расчетами батареи, но и сам вел огонь по врагу из орудия.
Когда «пантера», по которой дал выстрел командир орудия Кондратьев, продолжала идти, Морозов бросился к пушке.
— Заряжай! — скомандовал он. И когда до танка оставалось уже не более ста метров, прозвучала команда: «Огонь!»
Раздался выстрел.
«Пантера» завертелась, как ужаленная. С лязгом слетела гусеница. После второго выстрела танк окутался черным дымом.
В это время к позициям батареи подходила еще одна бронированная машина. И снова единоборство, в котором одержали победу советские артиллеристы.
К исходу дня один вражеский танк прорвался к окопам батареи и Морозов прямой наводкой расстрелял его. Но фашист успел выстрелить. Снаряд разорвался где-то сзади. Осколками был ранен командир батареи. Медицинская сестра перевязала ему рапу и приготовилась отправить командира батареи в медпункт. Но Морозов, поблагодарив сестру, сказал: «Я должен быть здесь», И превозмогая боль, отправился на огневые позиции второго взвода.
А бой продолжался. Противник бросал в атаку свежие силы. Но ему так и не удалось прорвать оборону нашей батареи. Тогда гитлеровцы решили изменить свою тактику: они обошли огневые позиции батареи с флангов и ударили с тыла.
— Как быть, товарищ комбат? — с тревогой в голосе спросил молодой солдат радист.
— Отражать атаки, бить врага! — как можно спокойнее ответил Морозов и дал указание радисту: «Свяжитесь с командиром полка».
– У микрофона «одиннадцатый», — ответил в эфир радист полковой радиостанции.
— Товарищ «одиннадцатый», прошу открыть массированный огонь по квадрату 33 — 34. Как поняли. Прием…
— Морозов вызвал огонь на себя, — доложил радист командиру полка.
— Как на себя? — дрогнувшим голосом переспросил радиста командир полка и задумался: «Иван Морозов — смелый, волевой офицер вызывает огонь на себя?! Значит, так нужно. Значит, другого выхода нет…»
— «Алмаз», «Алмаз», срочно беглый огонь!..— опять повторила морозовская радиостанция.
— Огонь! — еле слышно произнес командир полка, вздохнул и отвернулся. Ему не хотелось показывать своего переживания.
Над огневыми позициями наших артиллеристов с резким свистом пронеслись снаряды. Все невольно пригнулись и замерли в окопах. Тяжелые снаряды начали рваться между батареей Морозова и вражескими танками. Страшное это дело, когда вызывают огонь на себя. Снаряд не разбирается, где свой, а где чужой. Тяжело погибать от огня противника. Во сто крат тяжелее от своего. А уцелеть, в такой ситуации, шансов мало. Хотя случалось и такое.
То ли артиллеристы наши стреляли очень точно, зная куда бьют, то ли еще что, но орудийные расчеты батареи Морозова уцелели. И когда разрывы снарядов прекратились и пыль улеглась, гвардейцы снова увидели танки, но теперь они шли значительно левее их позиций, подставляя борта нашим пушкам. Морозов, не теряя времени, подал команду. Орудия ударили прямой наводкой. Два танка запылали. Но тут же из-за холма выползла «пантера». Казалось, стальная громада вот-вот ворвется на огневую позицию. В эту критическую минуту Иван Морозов снова встал у орудия. Выбрав момент, когда «пантера» слегка развернулась, он выстрелил. По броне вражеской машины поползли огненные языки.
…Атака танков противника была отбита. Но в последнем поединке командир батареи был смертельно ранен осколком снаряда в голову.
Иван Константинович Морозов, двадцатилетний офицер-артиллерист умер от ран 1 сентября 1943 года. Так оборвалась жизнь замечательного патриота нашей любимой Родины.
В исторической битве под Курском бои в районе станции Змиевка сыграли немалую роль. Среди подвигов советских воинов достойное место занимает подвиг командира батареи Ивана Константиновича Морозова, который после этих сражений стал капитаном. В его подвиге отразилась беззаветная преданность Родине, стойкость и мужество советского человека. Именно таким и был молодой коммунист Иван Морозов, которому 16 ноября 1943 года было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Приказам министра обороны СССР от 8 мая 1965 года его имя навечно занесено в списки Н-ской воинской части.
Звание Героя Советского союза присвоено 16 ноября 1943 года посмертно.